Еще 70 лет назад Клайв Стейплз Льюис писал, что средства массовой информации навязывают нам ложное мнение о том, что половое желание – просто необходимо и нормально, и что половые отношения пришли в беспорядок из-за того, что их долгие годы (в нашей стране это списывают на годы советской власти, которая все строго цензурировала) подавляли. Однако вот уже столетие их вовсе не подавляют – о них судачат все, повсюду и сутками. Фильмы, телепередачи, современная музыка, реклама – все об одних и тех же сексуальных отношениях. Тем не менее, они так и не пришли в норму.
Предлагаем вам прочесть главу о христианском целомудрии из книги К.С. Льюиса «Просто Христианство», которая, как и 70 лет назад, очень актуальна.
Нравственность в области пола
А теперь мы должны рассмотреть, как относится христианская нравственность к половым отношениям, и что христиане называют добродетелью целомудрия. Христианское целомудрие не надо путать с общественными правилами скромности, приличия или благопристойности. Правила приличия устанавливают, до какого предела допустимо обнажать человеческое тело, каких тем можно касаться в разговоре, какие выражения соответствуют обычаям данного круга. Нормы целомудрия – одни и те же для всех христиан во все времена; правила приличия меняются.
Девушка с тихоокеанских островов, едва-едва прикрытая одеждой, и викторианская леди в длинном платье, закрытом до самого подбородка, могут быть в равной степени приличными, скромными или благопристойными по стандартам общества, в котором они живут; и обе, независимо от одежды, которую носят, могут быть одинаково целомудренными (или распутными). Слова и выражения, которыми целомудренные женщины пользовались во времена Шекспира, можно было услышать в XIX веке только от женщины, потерявшей себя.
Когда люди нарушают правила пристойности, принятые в их обществе, чтобы разжечь страсть в себе или в других, они совершают преступление против нравственности. Если они нарушают эти правила по небрежности или невежеству, то повинны лишь в плохих манерах. Если, как часто случается, они нарушают эти правила намеренно, чтобы шокировать или смутить других, это не всегда говорит об их распутстве, скорее – об их злобности.
Только недобрый человек испытает удовольствие, ставя других в неловкое положение. Я не думаю, чтобы чрезмерно высокие строгости и нормы приличия служили доказательством целомудрия и помогали ему; и потому нынешнее упрощение и облегчение этих норм хвалю, а не ругаю. Однако тут есть и неудобство: у людей различного возраста и разного типа – различны стандарты приличия. Получается неразбериха. Я думаю, старым людям или людям старомодным надо очень осторожно судить о молодых. Они не должны считать, что молодые или «эмансипированные» испорчены, если (по старым стандартам) они ведут себя неприлично. И наоборот, молодым не следует называть старших ханжами или пуританами, если те не могут принять новые стандарты. Если бы мы захотели видеть в других все хорошее, что в них есть, и делать все возможное, чтобы эти «другие» чувствовали себя как можно легче и удобнее, решилось бы множество проблем.
Целомудрие – одна из самых непопулярных христианских добродетелей. Тут нет исключений; христианское правило гласит: «Либо женись и храни абсолютную верность супруге (супругу), либо соблюдай полное воздержание» (1 Кор. 7:8-12). Это настолько трудно и настолько противоречит нашим инстинктам, что напрашивается вывод: либо не право христианство, либо с нашими половыми инстинктами в их теперешнем виде что-то не в порядке. Либо то, либо другое. Конечно, будучи христианином, я считаю, что неладно с нашими половыми инстинктами.
Но у меня есть и другие основания. Биологическая цель половых отношений – это дети, как биологическая цель питания – восстановление организма. Если мы будем есть, когда нам хочется и сколько хочется, то, скорее всего, мы съедим слишком много, но все-таки не катастрофически много. Один человек может есть за двоих, но не за десятерых. Аппетит переходит границу биологической цели – но не чрезмерно. А вот если молодой человек даст волю половому аппетиту и если от каждого акта родится ребенок, то за десять лет этот молодой человек сможет заселить своими потомками небольшой город. Этот аппетит несоразмерно выходит за границу своих биологических функций.
Рассмотрим это с другой стороны. На представление стриптиза вы можете легко собрать огромную толпу. Всегда найдутся желающие посмотреть, как раздевается женщина. Предположим, мы приехали в какую-то страну, где театр можно заполнить зрителями, собравшимися ради довольно странного зрелища: на сцене стоит блюдо, прикрытое салфеткой, затем ее медленно поднимают, постепенно открывая взгляду то, что на блюде; и перед тем, как погаснут театральные огни, каждый зритель увидит, что там лежит баранья отбивная или кусок ветчины. Не придет ли вам в голову, что у жителей этой страны что-то неладное с аппетитом? Ну а если кто-то, выросший в другом мире, увидел бы стриптиз, не подумал бы он, что с нашим половым инстинктом что-то не в порядке?
Споря со мной, один человек заметил, что, если бы он обнаружил такую страну, он решил бы, что народ в этой стране голодает. Он хотел сказать, что увлечение стриптизом похоже не на половое извращение, а, скорее, на половой голод. Согласен, если в какой-то стране люди проявляют живой интерес к раздеванию отбивной, то одно из объяснений – голод.
Однако сделаем следующий шаг, проверим нашу гипотезу, выяснив, много или мало ест житель этой страны. Если наблюдения покажут, что едят здесь немало, нам придется отказаться от первой гипотезы и поискать другое объяснение. Так и с зависимостью между половым голодом и интересом к стриптизу: надо выяснить, превосходит ли половое воздержание нашего века половое воздержание других столетий, когда стриптиза не было. Нет, не превосходит.
Противозачаточные средства резко снизили риск, связанный с половыми излишествами и с ответственностью за них и в браке, и вне брака; общественное мнение стало гораздо снисходительнее к незаконным связям и даже к извращениям по сравнению со всеми остальными веками после языческих времен. К тому же гипотеза о «половом голоде» – не единственное объяснение. Каждый знает, что половой аппетит, как и всякий другой, стимулируют излишествами. Вполне возможно, что голодающий много думает о еде. Много думает и обжора.
И еще одно, третье соображение. Немногие хотят есть то, что не пригодно для еды, или делать с пищей что-то другое. Иными словами, извращенный аппетит крайне редок. А вот извращений сексуальных – очень много, они просто пугают и с трудом поддаются лечению.
Мне не хотелось бы вдаваться во все это, но придется. Приходится потому, что последние двадцать лет нас день за днем кормили отборной ложью о сексе. Нам повторяли до тошноты, что половое желание так же правомерно, как и любое другое; нас убеждали, что, откажись мы от глупой викторианской идеи это желание подавлять, все в нашем человеческом саду станет хорошо. Это – неправда. Как только вы, отвернувшись от пропаганды, переведете взгляд на факты, вы увидите, что это ложь.
Вам говорят, что половые отношения пришли в беспорядок из-за того, что их подавляли. Но последние двадцать лет их не подавляют, о них судачат повсюду круглые сутки, а они не пришли в норму. Если вся беда в том, что их подавляли и замалчивали, с наступлением свободы проблема должна бы разрешиться. Однако этого нет. Я считаю, что все было как раз наоборот: когда-то, в самом начале, люди начали избегать этого вопроса именно из-за того, что он выходил из-под контроля, вызывал дикую неразбериху.
Современные люди говорят: «В половых отношениях нет ничего постыдного». Подразумевать они могут две вещи. Они могут иметь в виду, что нет ничего постыдного в том, что люди воспроизводят себя определенным способом, и в том, что способ этот сопряжен с удовольствием. Если так, то они правы. Христианство с этим согласно. Беда не в самом способе и не в удовольствии. В старину христианские наставники говорили: «Если бы человек не пал, то получал бы гораздо больше удовольствия от половых отношений, чем получает теперь». Да, туповатые христиане внушили нам, что с точки зрения христианства тело, половые отношения, физические удовольствия – дурны сами по себе. Эти люди совершенно не правы. Христианство – едва ли не единственная из всех религий, которая хорошо относится к телу, считает, что материя – это благо; что Сам Бог однажды облекся в человеческое тело; что нам будет дано какое-то новое тело даже на небесах и тело это станет существенной частью нашей радости, красоты и силы.
Христианство возвеличило брак больше, чем любая другая религия, и почти все великие поэмы о любви написаны христианами. Если кто-нибудь говорит, что половые отношения – зло, христианство тут же возражает. Но когда люди говорят: «В половых отношениях нет ничего постыдного», - они могут подразумевать, что нет ничего предосудительного в том, каковы эти отношения сегодня.
Если они это имеют в виду, то, я думаю, они не правы. Сегодняшнее положение – весьма и весьма постыдное. Нет ничего постыдного в наслаждении едой; но было бы очень позорно для человечества, если бы половина земного шара сделала пищу главным интересом своей жизни и проводила время, глядя на ее изображения, облизываясь и пуская слюну. Я не хочу сказать, что мы с вами ответственны за все это. Мы страдаем от искаженной наследственности, которую передали нам предки. Кроме того, мы выросли под гром проповедей, призывающих к невоздержанию. Есть люди, которые ради прибыли хотят, чтобы наши половые инстинкты были постоянно возбуждены, потому что человек, одержимый навязчивой идеей или страстью, едва ли способен удержаться от расходов на ее удовлетворение. Бог знает о нашем положении и, когда Он будет нас судить, учтет все, что нам приходилось преодолевать. Важно только, чтобы мы искренне и настойчиво хотели это преодолеть.
Мы не можем исцелиться прежде, чем захотим. Те, кто действительно ищет помощи, получают ее. Но многим современным людям даже пожелать этого трудно. Легко думать, будто мы хотим чего-то, когда на самом деле мы этого не хотим. Давно еще один известный христианин сказал, что когда он был молодым, то постоянно молился, чтобы Бог наделил его целомудрием. И лишь много лет спустя он понял, что, пока его губы шептали: «О Господи, сделай меня целомудренным», сердце добавляло: «Только, пожалуйста, не сейчас». То же самое может случиться и с молитвами о других добродетелях.
Нам особенно трудно желать целомудрия по трем причинам; я уже не говорю о том, чтобы достичь его.
Во-первых, наша искаженная природа, бесы, искушающие нас, и вся пропаганда похоти, объединившись, внушают нам, что желания, которым мы противимся, так естественны, разумны, полезны, что сопротивление им – своего рода ненормальность, почти извращение
Афиша за афишей, фильм за фильмом, роман за романом связывают склонность к половым излишествам с физическим здоровьем, естественностью, молодостью, открытым и веселым нравом.
Параллель эта лжива. Как всякая сильно действующая ложь, она замешена на правде, о которой мы говорили выше: половое влечение само по себе (без излишеств и извращений) – нормальный и здоровый инстинкт. Ложь – в предположении, что любой половой акт, которого вы желаете вот сейчас, здоров и нормален. Даже если оставить христианство в стороне, с точки зрения элементарной логики это лишено смысла. Ведь уступка всем желаниям ведет к импотенции, болезням, ревности, лжи и всему тому, что никак не согласуется со здоровьем, веселым нравом и открытостью. Чтобы достичь счастья даже в этом мире, необходимо как можно более воздерживаться. Поэтому нет оснований считать, что любое сильное желание естественно и разумно.
Каждому здравомыслящему и цивилизованному человеку должны быть присущи какие-то принципы, руководствуясь которыми он одни свои желания осуществляет, другие отвергает. Один человек руководствуется христианскими принципами, другой – гигиеническими, третий – социальными. Настоящий конфликт происходит не между христианством и «природой», а между христианскими принципами и принципами контроля над «природой». Ведь «природу» (то есть желания естественные) так или иначе приходится контролировать, если мы не хотим разрушить свою жизнь. Да, христианские принципы строже других. Но христианство само помогает верующему соблюдать их, тогда как соблюдая другие принципы, вы никакой внешней помощи не получите.
Во-вторых, многих отпугивает самая мысль о том, чтобы принять всерьез христианское целомудрие, ибо они считают (прежде чем попробовали), что это невозможно
Но, испытывая что бы то ни было, нельзя думать о том, возможно ли это. Над экзаменационной задачей человек не раздумывает, но старается сделать все, на что способен. Даже самый несовершенный ответ как-то оценят; если же вообще не ответить на вопрос, то и оценки не будет. Не только на экзаменах, но и на войне, на катке, в горах; когда мы учимся плавать или ездить на велосипеде, даже когда застегиваем тугой воротник замерзшими пальцами, мы часто совершаем то, что казалось невозможным, прежде чем мы пробовали. Поразительно, на что мы способны, когда заставляет необходимость.
Мы можем быть уверены в том, что совершенного целомудрия, как и совершенного милосердия, не достигнуть одними человеческими усилиями. Придется попросить Божьей помощи. Даже после того, как вы ее попросили, вам долго может казаться, что вы этой помощи не получаете или получаете ее мало. Не падайте духом; всякий раз, когда оступитесь, просите прощения, собирайтесь и делайте новую попытку. Очень часто Бог поначалу дает не самую добродетель, а силы на все новые и новые попытки. Какой бы важной добродетелью ни было целомудрие (или храбрость, или правдивость, или любое другое достоинство), самый процесс развивает в нас такие душевные навыки, которые еще важнее.
Этот процесс освобождает нас от иллюзий и учит во всем полагаться на Бога. Мы учимся тому, что не можем положиться на самих себя даже в наши лучшие моменты, тому, что при самых ужасных неудачах не надо отчаиваться, ибо они прощены. Единственной роковой ошибкой было бы успокоиться на том, какие мы есть, и не стремиться к совершенству.
В-третьих, люди часто превратно понимают то, что в психологии называется «подавлением»
Психология учит, что «подавляемые половые инстинкты» – серьезная опасность. Но слово «подавляемый» – технический термин. Оно не значит «пренебрегаемый» или «отвергаемый». Подавленное желание или мысль отбрасывается в подсознание (обычно – очень рано) и может возникнуть в сознании только до неузнаваемости видоизмененным. Подавленные половые инстинкты могут проявляться в том, что не имеет никакого отношения к полу. Когда подросток или взрослый сопротивляется какому-то осознанному желанию, он ни в коей мере его не «подавляет».
Напротив – те, кто серьезно пытаются хранить целомудрие, лучше осознают половую сторону своей природы и знают о ней гораздо больше, чем другие. Они знают свои желания, как Веллингтон знал Наполеона или как Шерлок Холмс знал Мориарти; они разбираются в них, как крысолов в крысах, слесарь – в протекающих трубах. Добродетель – пусть даже не достигнутая, желаемая – приносит свет; излишества лишь затуманивают сознание.
Мне пришлось так долго говорить о сексе, но я хочу, чтобы вы ясно поняли: центр христианской морали – не здесь. Если кто-нибудь полагает, что недостаток целомудрия христиане считают наивысшим злом, то он заблуждается. Грехи плоти – очень скверная штука, но они наименее серьезны из всех грехов. Самые ужасные, вредоносные удовольствия чисто духовны: это удовольствие склонять других к злу; навязывать другим свою волю, клеветать, ненавидеть, стремиться к власти. Во мне живут два начала, соперничающие с тем «внутренним человеком», которым я хотел бы стать, – животное начало и бесовское. Второе – гораздо хуже. Вот почему холодный, самодовольный педант, регулярно посещающий церковь, бывает намного ближе к аду, чем проститутка. Но, конечно, лучше всего не быть ни тем, ни другой.
http://orthodoxy.org.ua/content/den-za-dnem-nas-kormyat-lozhyu-o-sekse-ks-lyuis-53007
Свежие комментарии