Возлюбленные о Господе братья и сестры!
Нелегко наследовать Царство Божие, но православное сердце не должно смущаться. Лик дивных угодников Божиих и Первенствующая в этом лике Дева Мария, опытом веры нашей знаем мы, всегда с нами. Она, по слову святого Иоанна Златоуста,– первая Преемница Божественных даров и первая Раздаятельница этих даров и благословений людям, ищущим помощи у Господа и милостей у Нее в нуждах и обстояниях.
История нашей Церкви Русской, история нашей державы Российской хранит немало примеров такой помощи. Сегодняшнее празднование по случаю четырехсотой годовщины явления в 1579 году во граде Казани иконы Божией Матери, посему именуемой «Казанской», – тому убедительное свидетельство. С того далекого времени, после чудесного явления чудотворного Казанского образа Божией Матери, усердием благоговейных рук иконописцев было сделано с нее несколько списков, одному из которых Господь благословил пребывать в нашем Богоявленском соборе. Сегодня мы здесь по нашей благочестивой русской традиции усердно молились Божией Матери в окружении многих дорогих верующему русскому сердцу святынь, преклоняли пред ними наши головы, принося благодарение за все благодеяния, на нас бывшие, на Церкви нашей, на Родине нашей.
Творя молитвы перед «Казанской», как именует этот образ простой верующий русский народ, я невольно уносил мой мысленный взор в то далекое время русской истории, с которым связаны воспоминания о чудесной помощи Божией Матери нашей Родине – Святой Руси.
Трудное было время для России в конце XVI и в начале XVII века: междуцарствие, самозванцы, смута, захваченная иноземцами Москва. В то скорбное время громко звучал голос страдальца и печальника за веру православную и за Отечество наше Святейшего Патриарха Ермогена: Предстоятель Русской Церкви призывал к освобождению Родины.
Его голос, подобно набату, поднимал народ Руси великой на ратный подвиг.В то же время берега великой русской реки Волги огласились призывом пламенного патриота-гражданина Минина: «Встанем за Русь, за дом Пресвятыя Богородицы, за чудотворцев Алексия, Фотия, Филиппа, освободим Отечество!» Князь Пожарский, отзываясь на этот зов, собрал ополчение и повел его к Москве. Труден был путь, нелегкими были сражения. Но вот к Москве прибыло войско из Казани, а с ним и Казанская икона Божией Матери. Преподобный Сергий в ночном видении явился одному епископу и возвестил о спасении Родины предстательством Пресвятой Богородицы, ради честной иконы Ее Казанской. Эта весть ободрила православное воинство, наполнив его верой в помощь и заступление Царицы Небесной. Враг был изгнан. Москва была освобождена.
Дорогие о Господе братья и сестры!
Много других событий, связанных с заступничеством Богоматери, знает история русская. Ее покров всегда был над русским народом, и не случайно народ наш нарек страну свою «домом Пресвятыя Богородицы» – так велико почитание Пречистой у нас на Святой Руси!
Всякий раз, когда мы благодарно празднуем события, связанные с материнским заступлением Божией Матери за нашу Русь, я думаю о том, чему назидают нас эти бережно сохраняемые верующим народом празднования.
Великий апостол Павел пишет: «Мы имеем от Бога жилище на Небесах» (2 Кор. 5, 1), куда, верим мы, пойдет всякая душа по скончании своего земного шествия. Мне приходят на память слова выдающегося нашего иерарха митрополита Московского Филарета о том, что «худой гражданин земного отечества и Небесного недостоин».
Справедливы и истинны эти слова. От Господа через Отечество, в котором живем, получаем мы хлеб наш насущный и вся потребная земная благая. В ответ на эти заботы Церковь призывает верных чад своих любить Родину, защищать ее, трудиться для ее процветания. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13),– вот вдохновляющие нас на служение ближним, на служение Отечеству нашему слова. Этими словами Священного Писания вдохновлялись наши предки, защищая Святую Русь. Ими вдохновлялись наши верующие отцы и братья в лихую годину Великой Отечественной войны. Эти святые слова вдохновляют русских верующих людей на служение Родине и сегодня.
И вот теперь, когда мы совершаем течение мирной жизни, мы молим Пречистую и Ее Сына о мире всего мира, чтобы Он – Господь благословил Своим обильным благословением труды всех миротворцев, ибо велико, самоотверженно и исполнено большой любви их служение миру и благоденствию народов! Богата примерами подобного служения отечественная история наша. Так пусть, возлюбленные о Господе братья и сестры, эти примеры истории Родины нашей, свидетельствующие о заступлении и предстательстве Божией Матери, о горячей и жертвенной нашей любви к Отечеству, помогут нам еще сильнее любить его, чтобы по молитвам Девы Марии стать нам наследниками Отечества Небесного.
Пресвятая Богородице, спаси нас! Аминь.
Богоявленский собор, 21 июля 1979 г.
Патриарх Пимен (Извеков)
21 июля 2009 года
Икона, сохранившая жизнь
Эта икона Божией Матери «Казанская» со странной полустёршейся надписью латиницей на обороте: «Eta ikona budet hranit was wsu schizn» украшает Скорбященскую церковь в Санкт-Петербурге. Одна из прихожанок рассказала её удивительную историю.
— Однажды в храм вошла старая женщина и всплеснула руками, ув
лась глубже затолкать кисти рук в узкие рукава демисезонного пальто. Холод и голод — вот всё, что я чувствовала. Тут, громыхая, подкатил состав, двери вагонов открылись, и фрицы, встав шеренгами, стали передавать друг другу длинные ящики. «Оружие привезли» — мелькнула равнодушная мысль. Но другая тотчас больно уколола: «На фронт! Туда, где воюет мой Саша! Из этих автоматов будут стрелять в него, в других русских солдат… Вот проклятые!»
Удивительно, но немецкие патрули не обращали внимания на меня — одинокую отощавшую от голода женщину. Не помню даже, когда я последний раз ела: часики, обручальное кольцо, мамины серёжки я давно уже обменяла на еду. Я нащупала под заиндевелой тканью мешка латунный оклад. «Заступница Пресвятая Богородица! — зашептала окоченевшими губами. — Спаси и сохрани моих детушек, сестру Надю. Сохрани и защити моего мужа, раба Божия воина Александра».
«Что? Плёхо?» — раздалось над самым ухом. Поднимаю голову: рядом со скамьёй стоит немецкий солдат. В его голосе прозвучало сочувствие, и я ответила: «Плохо». Немец сел рядом. Поставил на землю толстый ранец, некоторое время копался в нём, потом протянул руку: «Nimmt!» Это был квадратный ломоть хлеба, на котором розовела полоска сала. Я приняла угощение и впилась в него зубами. Немец достал из ранца термос, налил в крышку дымящийся чай: «Heiss! Gut!» Наверное, он был в карауле здесь, на станции. На вид лет двадцать, голубоглазый. Лицо простоватое. И волосы наверняка светлые, как у моего старшего сына Андрейки, только не видно их под шапкой.
Немец указал рукой на паровоз, потом на меня и, смешно сморщившись, видимо пытаясь найти слово, спросил: «Тальеко?» — «Далеко! Теперь уже не добраться!» Я вдруг стала рассказывать ему, что надеялась добраться до тётки и как осталась безо всего. И заключила: «А у меня там дети. Киндер. Понимаешь?» Я показала рукой сверху вниз — мал мала меньше. Парень кивнул: «O ja, Kinder!» — «Но мне не доехать. И не дойти. Я просто замёрзну». Я даже не сразу осознала, что плачу. Немец опять потянулся к ранцу и вытащил увесистый пакет: «На. Взять». Он открыл пакет и, тронув его содержимое, лизнул палец: «Gut!» В пакете была соль. Соль, которая сейчас стоила дороже золота. За соль давали хлеб, молоко, да что угодно… В пакете было не меньше трёх килограммов. А он теперь так вот просто взял и отдал её мне, совсем незнакомой русской женщине. Увидав моё ошеломленное лицо, парень улыбнулся и что-то сказал. Я не поняла. Тогда он встал, завинтил свой термос, сунул в ранец и, помахав рукой, пошёл прочь.
«Постойте! — бросаюсь за солдатом вдогонку. — Вот, возьмите, пожалуйста». Протягиваю ему икону. «Was ist es?» — «Эта икона будет хранить вас всю жизнь», — говорю твёрдо. Он не понял. Снова повторяю: «Эта икона будет хранить вас всю жизнь». Солдат достал из кармана химический карандаш, послюнил и, перевернув доску, попросил произнести ещё раз. И пока я медленно, по слогам, говорила, он выводил на доске латинскими буквами: «Eta ikona budet hranit was wsu schizn». Больше мы никогда не встречались… А я, выменяв на соль тёплую одежду, валенки и хлеб, добралась до Рязани. В сорок пятом вернулся с войны муж Саша».
Внимательно выслушав взволнованную женщину, я с радостью пересказала то, что мы узнали от представителей немецкого посольства, передавшего Казанскую икону нашему храму. Тот немецкий солдат прошёл всю войну. У него на глазах погибали его товарищи, однажды взорвался грузовик, в котором он ехал, но он успел выскочить за мгновение до взрыва. Остальные погибли. В конце войны снаряд ударил в блиндаж, который он покинул также за одно мгновение. Незримая сила русской иконы надёжно хранила его. И тогда он многое понял и переоценил в своей жизни, и его душа раскрылась для молитвы. Он вернулся домой, женился, вырастил детей. Икону поместил в красивом киоте на почётном месте и всю жизнь перед нею молился. А когда стал стар, наказал старшему сыну после своей смерти отнести дар русской женщины в российское консульство: «Эта икона жила в России и должна туда вернуться. Пусть передадут её в Ленинград, город, выстоявший в блокаду, умиравший от холода и голода, но не сдавшийся».
Так в середине девяностых годов в одной из вновь открывшихся церквей Санкт-Петербурга, где настоятелем тогда был протоиерей Александр Чистяков, появилась небольшая икона Божией Матери «Казанская» со странной латинской надписью на обороте.
Ирина Блинова
Православный Санкт-Петербург
22 января 2009 года
Свежие комментарии