ЧЕРНОСОТЕНСТВО И СТАЛИНИЗМ

СТРАТЕГИЯ ПОБЕДЫ

ЧЕРНОСОТЕНСТВОИСТАЛИНИЗМ

Синтез православной духовности, национальной самобытности

и социальной справедливости – основа дееспособной идеологии

возрождения Великой России.

 

  Современное православно-патриотическое движение является законным идейно-политическим наследником православно-монархических организаций начала ХХ века, известных под общим собирательным названием «черной сотни».

Черная сотня, в свою очередь, продолжала традиции славянофильства и почвенничества, родившиеся как ответ русского общества на агрессию западных «ценностей» в XVIII-XIX веках.

В 1832 году министр народного просвещения Российской Империи граф Сергей Семенович Уваров гениально сформулировал триединую основу бытия России: «Православие, Самодержавие, Народность». Из века в век духовные светочи Русской Церкви, лучшие русские мыслители и государственные деятели пытались утвердить наше Отечество на трех этих столпах.

Советская эпоха, казалось, навсегда разорвала историческую преемственность русской жизни. Русофобия и богоборчество были возведены большевиками в ранг государственной политики. И все же, несмотря на это, Церковь выжила. Более того, жизнь заставила христоненавистников отступить. Опираясь на русские национальные лозунги, Советский Союз сумел победить в Мировой войне, одолеть послевоенную разруху и построить – под именем «соцлагеря» – величайшую империю мира.

С развалом СССР, казалось, повержена в прах и Россия. Но последние политические события в нашей стране дают православным патриотам надежду: рано похоронили наши враги Святую Русь…

Как же нам возродить былое величие и благочестие Руси?

Как восстановить историческую преемственность «русской идеи»? Как вернуть к жизни знаменитую уваровскую триаду? Как воцерковить нашу личную, общественную и государственную жизнь, не отрекаясь при этом ни от Сталинграда, ни от великой Победы 45-го, ни от лучших социальных достижений советской эпохи?

 

От решения этих вопросов зависит не только судьба России. От этого зависит личное спасение души каждого из нас. 

 

ПРАВОСЛАВНЫЕ ПАТРИОТЫ

В БОРЬБЕ С РЕВОЛЮЦИЕЙ

В начале ХХ столетия Черная сотня предприняла героическую попытку спасения Русской Самодержавной Государственности: Союз Русского Народа, Русское Собрание, Русский Монархический Союз, Русский Народный Союз имени Михаила Архангела и другие организации объединили в своих рядах лучших сыновей и дочерей Православной России. Архиереи и рабочие, священники, монахи и миряне, аристократы, чиновники и крестьяне, ученые, публицисты и писатели объединились во имя сохранения богодухновенных заветов Святой Руси.

Первый натиск революции в 1905 году черносотенцам удалось отбить. Но процессы разложения в обществе зашли слишком далеко. Остановить гибель Российской Империи не могла уже ни одна политическая сила. Да и сами черносотенцы были плоть от плоти русского общества того времени. Вскоре амбиции вождей привели к интригам, расколам, скандалам и, в конечном итоге – к упадку мощного монархического движения. Сказалась и целенаправленная подрывная деятельность масонов, и отсутствие политического опыта, и предательство высшей бюрократии. В результате к началу февральской революции в организационном отношении черная сотня представляла собой жалкое зрелище.

Катастрофа 1917 года привела к жесточайшим гонениям на Православную Церковь. Рухнула монархия, свершилось злодейское убийство Св. Царственных Мучеников. Началась страшная, братоубийственная гражданская война.

Россия погибла, – так это виделось многим современникам тех ужасных бедствий.

Но враг рода человеческого напрасно предвкушал сладость победы. Гонения только укрепили Русскую Православную Церковь, которая просияла сонмом новомучеников и исповедников. По меткому выражению знаменитого русского писателя Валентина Распутина, ценой ужасных жертв и лишений Россия «переварила» коммунизм. В обществе уже начали намечаться пути возврата к исконным, многовековым, традиционным российским ценностям, когда трагедия «катастройки» сбросила страну в бездну экономического хаоса, духовной и политической смуты...

 

СВЯЗЬ ВРЕМЕН

  Сегодня много говорится о необходимости возвратиться к истокам. И действительно, если мы хотим выжить и спастись, нам жизненно необходимо вновь утвердить Россию на трех спасительных столпах: Православии, Самодержавии и Русской Народности. Православная Церковь – душа России. Самодержавие – идеал государственного устройства. Русский народ – державный хребет нашего государства, собиратель земель и защитник огромных евразийских пространств.

Но даже если осознание этих фактов станет, наконец, достоянием общественного мнения, останется нерешенным главный вопрос: как практически осуществить такую «реставрацию» в современных условиях? Как установить в России такую власть, которая, опираясь на русский народ, станет решительно и неуклонно проводить «национально-патриотическую» политику, опираясь на его святыни и действуя в его интересах? Как вынудить органы государственной власти действовать в тесном контакте с Русской Православной Церковью? Как положить начало процессу трансформации современной российской государственности в ее традиционную Самодержавную форму?

Все эти вопросы тесно связаны с необходимостью определить отношение православных патриотов к советскому периоду нашей истории. Многие настойчиво предлагают выкинуть его на свалку истории, называя «вавилонским пленом». Да, он полон гонений на Церковь, изобилует невиданными страданиями и унижениями нашего народа. Но именно эта страшная, кровавая цена, которую заплатил наш народ за свой трагический опыт в нынешнем столетии, и не позволяет «выкинуть» советскую эпоху из русской истории. Более того, сама мысль о том, что эти безмерные страдания России исторически совершенно бессмысленны – кощунственна и нелепа.

Была же, в конце концов, в это время тяжелейшая, но бесспорно героическая Великая Отечественная война. Была наша славная Победа. Стоит вспомнить, наконец, и сталинское «золотое десятилетие» церковно-государственных отношений, когда прекратились богоборческие гонения, открылись тысячи храмов, было восстановлено каноническое управление Церкви.

Коротко говоря, восстановить утраченную связь времен не включая в эту временную цепь советский период – невозможно. Для православного сознания очевидно: во всем происшедшем с нами в ХХ столетии должен быть какой-то промыслительный, высший смысл.

Конечно, определить пути недоведомого Промысла Божия во всей его полноте нельзя. Зато можно, более того – необходимо и полезно для спасения души всерьез задуматься над вопросом: для какой же цели Господь послал нашему народу такие страшные испытания?

 

СПАСИТЕЛЬНЫЙ СИНТЕЗ?

Квинтэссенцией советского опыта, без сомнения, является сталинская эпоха. Именно Сталин построил сверхдержаву СССР. Принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой. Создал мощную мобилизационную модель народного хозяйства. И с этой точки зрения он безусловно попадает в один ряд с такими великими реформаторами и государственными деятелями, как Иван Грозный и Петр Великий. Главная черта сталинизма – преобладание ярко выраженного волевого начала политической власти – и сегодня является необходимым условием преодоления нарастающего глобального кризиса.

Но самое удивительное состоит в том, что Сталин осуществил многие из тех идей, с которыми выступали черносотенцы. Достаточно вспомнить, что именно Черная сотня первой выдвинула идею национальной диктатуры как средства обеспечения социальной справедливости. И никто иной как Сталин создал все условия для ее реализации. Но на практике – не осуществил. Почему? Боялся заговора коммунистических ортодоксов? Не был готов народ? А может быть, под старость просто не хватило сил? Как бы то ни было, достойного наследника и продолжателя у него не оказалось.

В общем, как ни парадоксально это звучит, в ХХ столетии именно Сталин ближе всего подошел к практической реализации идей русской государственности. К соединению идеалов социализма и национализма. К выработке новой самобытной формы многовековой «русской идеи».

Россия поныне не нашла такой гармоничной политической и духовной формы. Хотя сейчас уже понятно, что ее можно практически реализовать только соединив воедино духовные идеалы Святой Руси, русские национальные традиции и вековую тягу нашего народа к социальной справедливости.

 

ВПЕРЕД, А НЕ НАЗАД!

И черносотенство, и сталинизм сами по себе, конечно, уже не могут быть реанимированы в том облике, в котором они существовали ранее. Оба эти явления в «чистом» виде отжили свое. Оба были не свободны от серьезных ошибок и заблуждений. Ни «мечтательный» национализм черносотенцев, ни жестокая репрессивная практика сталинской эпохи, конечно, не пригодны в новых исторических условиях. Но это значит лишь, что мы должны, тщательно проанализировав историю, взять от них все лучшее и не повторять старых промахов.

Не возврат назад, а только движение вперед, к новым общественно-политическим формам русской государственности, спасет Россию. Но это движение вперед возможно лишь при опоре на наши исторические и национальные традиции, на огромный драматический опыт всей русской истории.

Опыт черносотенного православно-патриотического движения может обогатить нас ясным пониманием духовной и политической роли Самодержавия в судьбах Руси. Церковным взглядом на важность справедливого решения «русского вопроса» для возрождения Великой России. Примером совместной борьбы церковного священноначалия и народных «низов» против общих врагов Отечества и Православия.

В свою очередь, опыт сталинизма дает нам пример торжества целенаправленной политической воли государственной власти, которая твердо знает, чего она хочет добиться. Пример того, сколь мощные энергии таятся в соединении лозунгов социальной справедливости и национальной самобытности. Как несовместимы исконные русские святыни и «ценности» капиталистического хищничества, «идеалы» западного буржуазного «общества потребления»...

Наша задача – главная задача современного православно-патриотического движения – соединить на рубеже тысячелетий исконную «русскую идею» и сильную, волевую власть. Образно говоря – синтезировать черносотенство и сталинизм. Только такое соединение духовного и волевого начал способно вывести Россию из кризиса и создать предпосылки для достойного «русского ответа» на вызовы ХХI века.

Я вполне отдаю себе отчёт, что Сталин уже давно перестал быть в сознании современных россиян реальной исторической фигурой. Сталин-человек и даже Сталин-политик сегодня никому не известны и, более того, не интересны. Сегодня Сталин – это миф, легенда, символ. Для одних – страшный символ кровавой диктатуры и богоборческой тирании. Для других – славный символ державных свершений и героических военных побед.

Как бы то ни было, говоря о возможности великой Русской революции, которая необходима всем нам сегодня, как воздух, без обсуждения сталинизма не обойтись. Сам не будучи сталинистом, я считаю проблему творческого освоения сталинского опыта в новых условиях важнейшей и первостепенной.

Ибо грядущая Русская революция должна быть «революцией сверху», такой, какую возглавил в шестнадцатом веке Иван Грозный, порубивший предателей-бояр, в восемнадцатом – Пётр I, превративший Московское царство в Российскую империю, а в двадцатом – Иосиф Сталин, круто разделавшийся в 1937-38 гг. с крючконосым наследием «ленинской гвардии» ради постройки советской сверхдержавы.

Ибо революция «снизу» – всегда смута, хаос и кровь. Революция «снизу» – всегда революция еврейская, антигосударственная и антинародная. Русская национальная революция во всём противоположна еврейской. Она осуществляется сверху, а не снизу. Её цель – вернуть России прежнюю мощь и благочестие, а не разрушить её. Она ведёт не к хаосу и смуте, а к русской национальной диктатуре, которая тоже не самоцель, а лишь средство державного строительства, инструмент воссоздания исторической Российской империи в её новой державной форме.

Поэтому в качестве дискуссионного материала предлагаю вниманию читателей «РП» статью «православного сталиниста» игумена Алексия.

Константин Душенов

 

 

 

Игумен Алексий (Просвирнин)

ОН ВЕСЬ КАК БОЖИЯ ГРОЗА...

Имеет ли право на существование «православный сталинизм»?

В православной среде уже давно ведется оживленная дискуссия о Сталине и сталинизме. Ее участники отстаивают разные, порой полярно противоположные точки зрения на проблему. По мнению одних, «православный сталинизм» стал прообразом той новой «симфонии властей», которая одна только и может вывести Россию из нынешнего кризиса. Другие доказывают, что «сталинский террор» есть крайняя форма богоборчества. Учитывая драматический опыт России в ХХ столетии и нынешнее обострение политической борьбы, тема этого спора представляется сегодня более чем актуальной.

 

ОПЫТ – СЫН ОШИБОК ТРУДНЫХ...

  Не секрет, что в последние годы интерес к личности Иосифа Сталина постоянно растет. Упорное стремление некоторых политических сил не замечать этого пристального интереса равнозначно публичному признанию ими своей неспособности к открытому, откровенному разговору с собственным народом.

Следует признать очевидное: и в обществе в целом, и в среде православно-патриотического движения сохраняется неоднозначное отношение к личности и делам Сталина. Именно поэтому откровенный разговор о Сталине настоятельно необходим. После эмоциональных, импульсивных оценок наступило время для спокойного и трезвого осмысления сталинизма как крупнейшего самобытного явления в отечественной истории, идеологического и геополитического феномена поистине всемирного значения.

Для того, чтобы конструктивная дискуссия не превратилась в вульгарную базарную ругань, первым делом следует ввести ее в рамки беспристрастного исторического исследования, базирующегося на конкретных фактах, а не на слухах и мифах. Прекратить бесплодные словопрения вокруг личности Сталина – сложной и противоречивой. Сосредоточить внимание на объективных характеристиках эпохи. Только после этого каждый сможет сделать осознанные, самостоятельные выводы – политические, нравственные и религиозные.

Думаю, что не ошибусь, если скажу, что для православно-патриотического движения наибольшую важность представляет анализ национальной политики сталинизма и истории церковно-государственных отношений.

 

 

СЕМЬЯ НАРОДОВ

  Сегодня уже никого не надо убеждать в том, что решение национальных проблем является узловой предпосылкой политической стабильности и гражданского мира, непременным условием одоления нынешней смуты, ключевым элементом стратегии обеспечения нашей государственной безопасности. Ведь именно взрыв агрессивного национального сепаратизма разрушил Советский Союз и явился главным виновником современной российской драмы. Важнейшей причиной такого взрыва стал провал национальной политики КПСС, основанной – со времен Хрущева – на паразитировании национальных окраин, на их бесконечной «накачке» за счет истощения русского державного ядра.

Сталин проводил другую политику. С самого начала он прекрасно понимал всю важность «национального вопроса». В отличие от многих своих соратников, он очень серьезно относился к национальным аспектам политической борьбы и прекрасно понимал, какие силы и энергии таятся в здоровом русском национализме.

Уже в 1904 г. в статье «Как понимает социал-демократия национальный вопрос» Сталин резко выступил против националистических поползновений грузинских, армянских и еврейских социалистов.[i] А через девять лет, в 1913-м, сформулировал классическое определение нации, которое не утратило своего значения до сих пор. Нация, согласно этому определению, есть «исторически сложившаяся устойчивая общность языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры».[ii]

 

Сегодня, оглядывая с высоты нашего времени советский опыт в этой области, можно уверенно сказать, что именно дееспособность и эффективность государственной национальной политики создали необходимые предпосылки для наиболее выдающихся достижений советской эпохи. В основание такой политики Сталин положил два фундаментальных принципа. Беспощадную борьбу с любыми формами национал-сепаратизма и опору на русский народ как на главную, державообразующую нацию государства.

Оба этих принципа оформились не вдруг и не сразу. Оба пробивали себе дорогу долго и трудно, в ходе жестокой внутрипартийной борьбы между сталинистами и сторонниками русофобской троцкистской теории «перманентной революции».

Великая Отечественная война явилась переломным моментом этой борьбы, решительно склонив чашу весов в пользу патриотов-державников. Результатом же последовавшего после смерти Сталина реванша космополитов-русоненавистников стала горбачевская «катастройка», развал СССР и нынешняя российская смута.

 

«РУССКИХ НЕЛЬЗЯ ЗАСТАВИТЬ...»

Борьба с национал-сепаратизмом велась Сталиным умно, не прямолинейно. Он никогда не боролся с национализмом как таковым, то есть с законным стремлением народов к национальной самобытности, к своему традиционному жизненному укладу и исконным ценностям. Зато он жестоко и беспощадно подавлял малейшую попытку придать борьбе за национальную самобытность и народные традиции политический характер, сделать национальный вопрос тараном для разрушения единого государства, идеологической основой агрессивного национал-сепаратизма.

Как известно, главным принципом советской концепции национальной политики был принцип самоопределения наций. Сталин, однако, прекрасно понимал всю опасность абсолютизации этого лозунга, грозившего в случае его бездумного применения катастрофическим развалом единого государства. Поэтому еще в апреле 1923 года, выступая на XII съезде РКП(б) с заключительным словом по докладу «О национальных моментах в партийном и государственном строительстве» он сказал: «Следует помнить, что кроме права народов на самоопределение, есть еще право рабочего класса на укрепление своей власти, и этому последнему праву подчинено право на самоопределение. Бывают случаи, когда право на самоопределение вступает в противоречие с другим, высшим правом, – правом рабочего класса, пришедшего к власти, на укрепление своей власти».[iii]

Эта теоретическая предпосылка и легла вскоре в основание практической партийной политики. Уже в апреле 1926 года Сталин встретился с наркомом просвещения Украины Шумским, известным сторонником ускоренной «украинизации». По итогам беседы Сталин направил членам Политбюро украинского ЦК специальное письмо, в котором писал: «Нельзя заставить русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком украинский... Это была бы не национальная свобода, а своеобразная форма национального гнета». Бездумная украинизация, предупреждал он, может принять «характер борьбы за отчужденность украинской культуры и украинской общественности... характер борьбы против «Москвы» вообще, против русских вообще...».

Письмо возымело действие: уже через два месяца после этого состоялся расширенный Пленум ЦК компартии Украины по вопросу об «ошибках украинизации», а 9 июня 1926 года с аналогичной повесткой прошел Пленум ЦК КП(б) Белоруссии.

 

СТАЛИН И «ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС»

Отдельно стоит сказать об отношении Сталина к пресловутой «еврейской проблеме». Начало обвинениям Сталина в антисемитизме положил Троцкий, пытавшийся объяснить свое поражение во внутрипартийной борьбе тем, что Сталин, якобы, намеренно спровоцировал в среде партийных активистов вспышку антисемитских настроений. Однако любому непредвзятому исследователю ясно, что борьбу с троцкизмом нельзя «пристегнуть» к антисемитизму хотя бы потому, что союзниками Сталина в борьбе против Троцкого с самого начала были Зиновьев-Апфельбаум и Каменев-Розенфельд, а затем – Каганович, Мехлис и многие другие видные евреи.

То же самое, кстати, можно сказать и о пропагандистской кампании против космополитизма, развернутой после того, как создание государства Израиль вызвало в среде советского еврейства мощный всплеск сионистских, антирусских настроений. Среди идеологов и вдохновителей этой кампании тоже было немало евреев-антисионистов, занимавших ответственные государственные и партийные посты. И Сталин их поддерживал, ибо прекрасно понимал всю опасность политики сионизма. Его дочь Светлана впоследствии вспоминала, как неоднократно слышала от отца сетования, что «сионизмом заражено все старшее поколение, а они молодежь учат».[iv]

Это отрицательное отношение к «сынам Сиона» Сталин сохранил еще со времен своей молодости. Видный меньшевик Р.Арсенидзе писал, что уже в 1905 году, выступая перед рабочими Батума, Сталин сказал: «Ленин возмущен, что Бог послал ему таких товарищей, как меньшевики! В самом деле, что это за народ! Мартов, Дан, Аксельрод – жиды обрезанные. Да старая баба Засулич. Поди и работай с ними. Ни на борьбу с ними не пойдешь, ни на пиру не повеселишься. Трусы и торгаши!»

Выражений Сталин не выбирал – что правда, то правда. Но будем объективны: он всегда – конечно, по мере возможности, исходя из конкретной политической ситуации – пытался соблюсти принцип справедливого, сбалансированного представительства различных наций в руководящих органах партии и правительства. И, в частности, следил, чтобы этот принцип наравне со всеми распространялся на представителей еврейской нации.

Так, в 1907 году, вернувшись с Лондонского съезда и анализируя национальный состав партийного руководства, он писал: «Статистика показала, что большинство меньшевистской фракции составляют евреи, далее идут грузины, потом русские. Зато громадное большинство большевистской фракции составляют русские, далее идут евреи, затем грузины и т.д. По этому поводу кто-то из большевиков заметил шутя, что меньшевики – еврейская фракция, большевики – истинно русская, стало быть, не мешало бы нам, большевикам, устроить в партии погром».[v]

Именно такой «погром» и устроил Сталин местечковым революционерам-русофобам в 1937 году. Этого-то погрома и не может ему до сих пор простить прожидовленная «либеральная интеллигенция».

 

«ЗА ЗДОРОВЬЕ РУССКОГО НАРОДА...»

 

В разные периоды своей деятельности, в разных исторических и политических условиях Сталин по-разному высказывался на «русскую тему». В частности, в ходе ожесточенной внутрипартийной борьбы в 20-х – начале 30-х годов, ему случалось в тактических целях использовать идеологическое оружие своих противников и громко обличать с партийных трибун «великорусский шовинизм».

Впрочем, даже тогда он не упускал возможности выступить против унижения русского национального достоинства. Так, в 1923 году, на XII съезде партии, Сталин открыто осудил внутрипартийную русофобию. «Говорят, что нельзя обижать националов. – сказал он. – Это совершенно правильно, я согласен с этим, – не надо их обижать. Но создавать из этого новую теорию о том, что надо поставить великорусский пролетариат в положение неравноправного в отношении бывших угнетенных наций, – это значит сказать несообразность».[vi]

Жесткую отповедь получали от Сталина многие русоненавистники. К примеру, в декабре 1930 года, в письме к Демьяну Бедному Сталин подверг суровой критике его уничижительные высказывания о русском народе. Особенно он возмущался тем, что Бедный фактически изображает Россию как «сосуд мерзости и запустения», представляет «лень и стремление сидеть на печке как национальную черту русских». Без колебаний Сталин назвал подобные перлы Демьяна Бедного «клеветой на наш народ».[vii]

Неудивительно, что после того, как троцкистская оппозиция была окончательно разгромлена, национальная политика партии на «русском направлении» радикально изменилась. Освободившись от давления со стороны внутрипартийных русофобов, Сталин взял курс на восстановление попранной ими национальной справедливости, на постепенную и тщательно сбалансированную русификацию партийно-государственного аппарата.

Сегодня мы можем уверенно сказать: у непредвзятого историка есть все основания утверждать, что Сталин искренно любил Россию и русский народ. Его дочь Светлана свидетельствует: «Отец полюбил Россию очень сильно и глубоко, на всю жизнь. Я не знаю ни одного грузина, который настолько бы забыл свои национальные черты, и настолько сильно полюбил бы все русское. Еще в Сибири отец полюбил Россию по-настоящему: и людей, и язык, и природу».[viii]

Наиболее полным и ясным выражением этой сталинской любви стал его знаменитый тост, посвященный нашей победе в Великой Отечественной войне. 24 мая 1945 года, в Кремле, обращаясь к высшему командному составу Красной Армии, он сказал: «Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза, среди всех народов нашей страны. Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение».[ix]

Подводя итог, можно сказать, что сталинская модель национальных отношений основывалась на главном принципе: равенство всех наций при особой роли русского народа – державной основы и руководящей силы государства. Именно в таком гармоничном сочетании заключался главный «секрет» прочности многонациональной советской державы, сохранявшей свое единство до тех пор, пока лицемерные интриганы и алчные властолюбцы не извратили основы сталинской национальной политики в угоду своим личным корыстным интересам.

 

«УКАЗАНИЕ ТОВАРИЩА ЛЕНИНА ОТМЕНИТЬ...»

Духовные основы российской государственности – еще одна проблема, решению которой Сталин уделял пристальное внимание. При этом широко распространенное мнение, что он решил нормализовать церковно-государственные отношения только во время войны, под давлением обстоятельств, не выдерживает проверки фактами.

Так, еще 12 сентября 1933 года он инициировал распоряжение Политбюро, в котором говорилось: «В период с 1920 до 1930 годов в Москве и на территории прилегающих районов полностью уничтожено 150 храмов... Планы архитектурной застройки предусматривают снос еще более чем 500 оставшихся строений храмов и церквей... ЦК считает невозможным проектирование застроек за счет разрушения храмов и церквей... Органы советской власти и рабоче-крестьянской милиции обязаны принимать меры (вплоть до дисциплинарной и партийной ответственности) по охране памятников архитектуры древнерусского зодчества».

А вот еще один красноречивый документ, совсем недавно извлеченный из партийного спецхрана. Это – выписка из протокола заседания Политбюро ЦК от 11 ноября 1939 года, подписанная Сталиным и озаглавленная «Вопросы религии». В ней говорится: «По отношению к религии, служителям русской православной церкви и православноверующим ЦК постановляет:

1. Признать нецелесообразным впредь практику органов НКВД СССР в части арестов служителей русской православной церкви, преследования верующих.

2. Указание товарища Ульянова (Ленина) от 1 мая 1919 года за № 13666-2 «О борьбе с попами и религией», адресованное пред. ВЧК товарищу Дзержинскому и все соответствующие инструкции ВЧК-ОГПУ-НКВД, касающиеся преследования служителей русской православной церкви и православноверующих – отменить.

3. НКВД СССР произвести ревизию осужденных и арестованных граждан по делам, связанным с богослужительской деятельностью. Освободить из под стражи и заменить наказание на не связанное с лишением свободы осужденным по указанным мотивам, если деятельность этих граждан не нанесла вреда советской власти».

 

Неудивительно, что отношение к Сталину в среде духовенства очень разное. Одни – по большей части представители либерального церковного крыла – продолжают по привычке клеймить его как «предтечу антихриста». Другие, наоборот, считают орудием спасительного Промысла Божьего.

«Богоданный вождь» – так охарактеризовал Сталина известный православный публицист, священник Дмитрий Дудко, диссидент и правозащитник брежневской эпохи, бывший любимец западных средств массовой информации. В 1995 году отец Дмитрий написал: «Да, Сталин нам дан Богом, он создал такую державу, которую сколько не разваливают, а не могут до конца развалить... Да, Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для всего мира... Наши Патриархи, особенно Сергий и Алексий, называли Сталина богоданным вождем. К ним присоединялись и другие, такие как крупный ученый и богослов Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий. Кстати, сидевший при Сталине, но это не помешало ему назвать Сталина «богоданным»...

Сталин с внешней стороны атеист, но на самом деле он верующий человек... Не случайно в Русской Православной Церкви ему пропели, когда он умер, даже вечную память».[x]

Переломной точкой в церковно-государственных отношениях стала ночная встреча Сталина с иерархами Православной Церкви, состоявшаяся в начале сентября 1943 года. Сталин – подчеркнуто – начал беседу с того, что высоко отозвался о патриотической деятельности церкви, а затем попросил иерархов изложить свою точку зрения на то, какие меры необходимо предпринять, чтобы восстановить нормальное течение церковной жизни.

«Результаты этой беседы, – пишет митрополит Иоанн (Снычев), – превзошли всякие ожидания. Все до единого вопросы, которые были поставлены иерархами, говорившими о насущных нуждах клира и паствы, были решены положительно и столь радикально, что принципиально изменили положение православия в СССР.

Было принято решение о созыве архиерейского собора и выборах патриарха, престол которого 18 лет пустовал из-за препятствий со стороны властей. Договорились о возобновлении деятельности Священного Синода. В целях подготовки кадров священнослужителей решили вновь открыть духовные учебные заведения – академии и семинарии. Церковь получила возможность издания потребной религиозной литературы – в том числе периодической.

В ответ на поднятую митрополитом Сергием тему о преследовании духовенства, о необходимости увеличения числа приходов, об освобождении архиереев и священников, находившихся в ссылках, тюрьмах, лагерях и о предоставлении возможности беспрепятственного совершения богослужений, свободного передвижения по стране и прописки в городах – Сталин тут же дал поручения «изучить вопрос». Он, в свою очередь, предложил Сергию подготовить списки священников, находящихся в заточении, – и немедленно получил его, ибо такой список, заранее составленный, был митрополитом предусмотрительно захвачен с собой.

Итоги внезапной «перемены курса» стали поистине ошеломляющими. В несколько ближайших лет на территории СССР, где к началу войны оставалось, по разным данным, от 150 до 400 действующих приходов, были открыты тысячи храмов, и количество православных общин доведено, по некоторым сведениям, до 22 тысяч! Значительная часть репрессированного духовенства была возвращена на свободу. Прекратились прямые гонения на верующих и дикие шабаши «Союза воинствующих безбожников», сопровождавшихся святотатственным пропагандистским разгулом.

Русь оживала. Церковь выстояла. В беспримерной по своему размаху и ожесточению войне с Православием богоборцы были вынуждены отступить»[xi].

 

«Я СВОЮ ДОЛЮ ВЫДЕРЖУ...»

Сегодня можно уверенно сказать, что такие перемены в церковно-государственных отношениях были не случайны. Они диктовались не политической конъюнктурой, а хорошо продуманной стратегией. Эта стратегия предполагала решительную корректировку политического курса, в основу которого отныне, наряду с социалистическими достижениями, должны были быть положены традиционные ценности русского национального бытия.

Сталин тщательно выстраивал новую конфигурацию мировоззренческих, идеологических опор государственной власти, которая должна была одновременно соответствовать послевоенному статусу СССР как мировой сверхдержавы и восстановить его историческую преемственность с тысячелетней российской историей. Он прекрасно понимал, что на этом пути государство и Церковь являются естественными союзниками в деле духовно-нравственного воспитания народа.

Понимали это и многие церковные иерархи. «После недоразумений, – писал, например, митрополит Вениамин (Федченков), бывший глава белогвардейского духовенства, в 1945 году в своих дневниках, – не случайно сотрудничество Церкви с Советским Союзом, а искренно... Советская Россия... самая сильная страна в мире. Потому, что к власти пришел сам народ – через большевистскую партию. В этом смысле должно считать советскую революцию революцией народной.

Предыдущий строй рухнул потому, что он внутренне изжился в своем правящем классе. И это было прямо счастьем для России; иначе гниение продолжалось бы и дольше, и глубже – ко вреду народа и государства и даже для всего мира. На место отживших классов пришел сам народ в своей неиспользованной еще и нерастраченной силе – душевной и физической.

Лишь советская власть могла навести порядок в стране и повести ее дальше. И народ пошел за ней».

Что касается вопроса о личном отношении Сталина к религии, то сегодня вряд ли возможно ответить на него с необходимой степенью достоверности. Известно лишь, что его мать была человеком глубоко верующим. Светлана Аллилуева вспоминала: «У бабушки были свои принципы, – принципы религиозного человека, прожившего строгую, тяжелую, честную и достойную жизнь. Ее твердость, упрямство, ее строгость к себе, ее пуританская мораль, ее суровый мужественный характер, – все это перешло к отцу».[xii]

«Она была очень набожна и мечтала о том, чтобы ее сын стал священником. Она осталась религиозной до последних своих дней и, когда отец навестил ее, незадолго до ее смерти, сказала ему: «А жаль, что ты так и не стал священником»... Он повторял эти ее слова с восхищением; ему нравилось ее пренебрежение к тому, чего он достиг – к земной славе, к суете».[xiii]

Согласитесь – сегодня, когда униженная и опозоренная Россия превратилась в игрушку тщеславных властолюбцев и суетливых интриганов, такие свидетельства о сталинских предпочтениях дорогого стоят. «Я свою долю выдержу – писал он матери в 1934 году. – Мужественный человек должен всегда оставаться мужественным».[xiv]

 

ЖЕСТОКИЙ ВЕК

Говоря о Сталине непредвзято и объективно, нельзя, конечно, обойти стороной вопросы о репрессиях, о политическом насилии, о государственном тоталитаризме и идеологическом догматизме. Вопросы эти, к сожалению, сегодня зачастую используются недобросовестными политиканами для огульного охаивания советской эпохи, для лживых обвинений патриотов в «реваншизме» и разжигания русофобии в средствах массовой информации.

Даже документально бесспорный вопрос о количестве репрессированных, становится объектом бесстыдных спекуляций. Так, все стенания «демократических правозащитников» о «десятках миллионов жертв» – бессовестная ложь! Наиболее достоверными представляются данные, опубликованные в «Правительственном вестнике» №7 за 1990 год. «С 1930 по 1953 год, – говорится там, – по обвинению в контрреволюционных преступлениях судебными и разного рода несудебными органами приговорено к высшей мере наказания – расстрелу 786 тысяч 98 человек».

Конечно, человеческие трагедии невозможно измерять при помощи арифметики, однако с нравственной точки зрения попытки спекуляций на народной беде со стороны недобросовестных «обличителей» ничем не лучше попыток оправдать политические репрессии и всесилие НКВД.

Вопрос о причинах репрессий весьма сложен. Одна из основных – ожесточенная борьба за создание и сохранение единого централизованного государства. Вспомним дневниковую запись Г.Димитрова, где он вспоминает слова Сталина о значении сильного государства. Тогда же Сталин предупредил: «Каждый, кто пытается разрушить это единство государства, кто стремится к отделению от него отдельной части и национальности, он враг, заклятый враг государства, народов СССР. И мы будем уничтожать каждого такого врага, был бы он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род».[xv] С врагами в то жестокое время не церемонились.

Еще одну причину репрессий назвал В.М.Молотов, уже на пороге могилы беседуя с поэтом Ф.Чуевым. Она кроется в психологии «осажденной крепости», в широко распространенном ожидании внешней агрессии. «Мы после революции рубили направо-налево – признался Молотов. – Одержали победу, но остатки врагов разных направлений существовали, и перед лицом грозящей опасности фашистской агрессии они могли объединиться. Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было пятой колонны».[xvi]

Это мнение, кстати, разделяли многие общественные и политические деятели, порой весьма далекие от симпатий к социализму и советской власти. Так, посол США в Советском Союзе Д. Дэвис, ничуть не склонный к идеализации СССР, тем не менее заявил: «Совершенно ясно, что все эти процессы, чистки и ликвидации, которые в свое время казались такими суровыми и так шокировали весь мир, были частью решительного и эффективного усилия сталинского правительства предохранить себя не только от переворота изнутри, но и от нападения извне... Чистка навела порядок в стране и избавила ее от измены».[xvii]

Довольно распространенным является утверждение, что предотвратить репрессии могло перемещение Сталина с поста генерального секретаря, как советовал в своем известном «Письме к съезду» Ленин. Утверждалось даже, что Сталин чуть ли не скрыл от партии ленинское письмо. Между тем, письмо это было всем хорошо известно. Более того, враги Сталина – Троцкий, Зиновьев и Каменев – буквально шантажировали его этим письмом.

Такой шантаж вынудил Сталина уже 19 августа 1924 года направить в адрес Пленума ЦК заявление с просьбой об отставке. Он писал: «Полуторогодовая совместная работа в Политбюро с тт. Зиновьевым и Каменевым после ухода, а потом, и смерти Ленина, сделала для меня совершенно ясной невозможность честной и искренней совместной работы с этими товарищами в рамках одной узкой коллегии. Ввиду этого прошу считать меня выбывшим из состава Политического Бюро ЦК. Ввиду того, что генеральным секретарем не может быть не член Политического Бюро, прошу считать меня выбывшим из состава Секретариата (и Оргбюро) ЦК. Прошу дать отпуск для лечения месяца на два. По истечению срока прошу считать меня распределенным либо в Туруханский край, либо в Якутскую область, либо куда-либо за границу на какую-либо невидную работу. Все эти вопросы просил бы Пленум разрешить в моем отсутствии и без объяснений с моей стороны, ибо считаю вредным для дела давать объяснения, кроме тех, которые уже даны в первом абзаце этого письма».[xviii]

27 декабря 1926 года Сталин написал новое заявление – буквально крик души. «Прошу освободить меня от поста генсека ЦК. Заявляю, что не могу больше работать на этом посту, не в силах больше работать».[xix]

Наконец, после завершения работы XV съезда ВКП(б), на котором была окончательно разгромлена троцкистско-зиновьевская оппозиция, а ее вожди исключены из партии, Сталин в третий раз инициировал на Пленуме вопрос об освобождении его с поста генсека. Он напомнил, что уже три года просит освободить его. Теперь, когда оппозиция разгромлена, отпала необходимость удерживать его на этом посту. Однако Пленум единогласно, при одном воздержавшемся, отклонил эту просьбу. Тогда Сталин пошел на хитрость и предложил ликвидировать пост генсека. Но и это не удалось. Все выступили против.[xx]

Словом, Сталин чисто по-русски – трижды – пытался добиться освобождения от должности. Ясно, что дальнейшие попытки воспринимались бы уже как капризничанье, как фальшивое смирение, которое на деле «паче гордости».

Конечно, не стоит забывать, что в организации репрессий Сталина обвиняли не только Троцкий, Радзинский или Волкогонов. «Маршал победы» Георгий Жуков тоже считал, что «Сталину нельзя простить то, что по его указаниям были загублены многие тысячи ни в чем не повинных людей, искалечена жизнь их детей и членов семей». Но будучи человеком честным, Георгий Константинович тут же добавлял, что «будет несправедливым обвинять только одного Сталина».[xxi]

Лично знавший Сталина знаменитый советский флотоводец адмирал Николай Кузнецов писал: «Разговаривая со многими партийными и военными руководителями, я слышал вполне законный упрек в перегибе с репрессиями, но никогда не слышал о его глупых решениях или безграмотных предложениях, какой бы отрасли это ни касалось».[xxii]

Итак, если мы хотим быть непредвзятыми, то должны признать, что причины репрессий нужно искать не в личности Сталина, не в сталинизме как таковом – во всяком случае, не только в этом – а в фундаментальных характеристиках жестокой и беспощадной эпохи революционного радикализма, порожденной сложным сочетанием объективно-исторических и субъективно-личностных факторов.

Сегодня только от нас зависит, сумеем ли мы извлечь необходимые уроки из собственного опыта, сумеем ли отделить зерна от плевел, жизнеспособные ростки будущей Великой России от безжизненного наследия прошлых ошибок.

 

[i] Сталин И.В. Соч. Т. 1. С. 32-55.

[ii] Там же. Т. 2. С. 296.

[iii] Там же. Т. 5. С. 264.

[iv] Аллилуева С. Двадцать писем к другу. М. 1990. С. 149.

[v] Там же. Т. 2. С. 50-51.

[vi] Там же. Т. 5. С. 265.

[vii] Сталин И.В. Соч. Т. 13. С. 25.

[viii] Аллилуева С. Двадцать писем к другу. М. 1990. С. 96.

[ix] Цит. по: Сталин: в воспоминаниях современников... С. 577.

[x] Сталин: в воспоминаниях современников... С. 733-734.

[xi] Русская симфония. СПб. 1998. С. 319-320.

[xii] Аллилуева С. Двадцать писем... С. 154.

[xiii] Там же. С. 121.

[xiv] Цит. по: Сталин: в воспоминаниях современников... С. 270.

[xv] Там же. С. 655.

[xvi] Цит. по: Сталин: в воспоминаниях современников... С. 599.

[xvii] М.С.Докучаев. История помнит. М. 1998. С. 254-255.

[xviii] «Родина». 1994. №7. С. 72-73.

[xix] Там же.

[xx] «Родина». 1994. №1. С. 68-69.

[xxi] Вождь. Хозяин. Диктатор. Сб. М. 1990. С. 391.

[xxii] Там же. С. 406.

 

http://www.dushenov.org/черносотенство-и-сталинизм/

МНЕНИЯ АВТОРОВ СТАТЕЙ МОГУТ НЕ СОВПАДАТЬ С МНЕНИЕМ РЕДАКЦИИ!  Не допускается хула на Церковь, нападки на Священноначалие и духовенство, пропаганда ересей и сект, неуважительное отношение к истории России и ее героям, пропаганда религиозной или национальной ненависти. Не допустимы оскорбления авторов и участников дискуссии.