...Любое богословское прение с "борцами" неминуемо переходит в политический дискурс, а вот как раз к нему на фоне явного равнодушия к богословию, они почему-то обнаруживают неподдельный интерес и демонстрируют подчас некоторые познания, далекие, впрочем, от основательности и отрефлектированности. Поэтому неудивительно, что часто можно услышать в храмах, даже в проповедях, разговоры о ненужности образования, о вреде надмевающего знания.
Зачем все это, когда главное – быть "борцом", воевать за "правое дело", быть шариком и винтиком единой машины борьбы. Так политический аспект плавно перетекает в воинственный и даже порой воинствующий. Недаром из уст рассматриваемого нами типа людей нередко слышатся проклятия в адрес тех или иных церковных или государственных лиц. Нагляднейшим примером в этом отношении может служить любой из последних опусов Диомида. Ложно толкуя долг православного быть воином Христовым, "борцы" (ошибочно или преступно?) интерполируют принцип воинственности во все области жизни.Именно крайняя политизация, стремление к демонстративным политическим акциям, социаль-ному действию, митинговый стиль выступлений, наиболее ярко отличают "борцов" вне зависимости от их идеологической окраски. У них разные идеологии, но общая типология проявлений духа. Несмотря на это, их объединяет крайняя степень идеологизации, или, если угодно, индоктринации, выражающаяся в готовности бороться за свое дело всеми имеющимися средствами, – притом без тени сомнения в собственной правоте, ибо они искренне веруют в то, что говорят. Но это не вера в истинного Бога, а в идол своих собственных идей и душевных интуиций, переросших в верования.
Что еще бросается в глаза внимательному наблюдателю – это не только сугубо мирская направ-ленность исканий "борцов", но также их фактическая индифферентность к духовному. Им, по сути дела, не интересен духовный опыт отцов-пустынников, их не отличает стремление к духовному деланию и возрастанию во Христе, – ибо все это не дает трибуну и микрофон, а именно это нужно "борцам", не желающим пребывать в безвестности, – им требуются соратники и слава. Прочитав любой из опусов Диомида, остаешься наедине с тягостным чувством, что ты ознакомился с предвыборной агиткой какой-то очередной оппозиционной партии. На этом и многих других примерах можно легко убедиться в околоцерковном характере деятельности "борцов". Церковная тематика их рассуждений – не причина, а повод к очередному проявлению недовольства. Уберете экуменизм – претензии еще найдутся, и так до бесконечности. Обличая демократию как небогоустановленную форму правления, "борцы" требуют последовательного введения того самого демократического принципа в жизнь Церкви, оправдывая это ее соборной природой, намеренно забывая о том, что епископоцентричная соборность – это кафоличность, а не возможность превращать соборы в балаганы.
Теперь задумаемся над смыслом и назначением политизирующего и идеологизирующего компонентов в психологии "борцов", припомнив об их равнодушии к подлинно духовному. На мой взгляд, "борцы" бессознательно стремятся к власти (а некоторые их них – подчиниться этой власти), желают стать ее частью, оказать влияние на ход мировой истории, только по-своему. И они никогда не остановятся на попытках оказать давление на выборы следующего Патриарха, на Церкви вообще. Им нужна революция в масштабе всей России, если не всего мира. Они пойдут в своей ненасытности дальше, – Диомид уже назвал нынешнюю власть в России "богоборческой". Для слушающих его на метаязыке данный эпитет воспринимается как призыв к действию, и он приводит в тонус спавшее дотоле подсознание, стимулируя его дальнейшее возбуждение в поисках необходимого и логически неизбежного действия.
То, что происходит в изучаемых нами кругах, можно квалифицировать по-разному: массовая ис-терия, групповой психоз. Эти явления, к счастью, не стали сейчас критическими для нашей Церкви и российского общества, в отличие от периода русской истории рубежа 17-18 веков, когда люди, спасая "старую веру", семьями бежали в сибирские леса, ожидая мести никонианского царя-антихриста, заживо сжигали себя вместе с детьми. Под землю в пензенской деревне зарылась пара десятков, – пока немного, конечно. Но они оставили после себя носящийся в воздухе определенный лжемессианский импульс и псевдопрофетический пафос эсхатологического социально-религиозного протеста, который обязательно еще скажется в будущем, и уже давно действует в "борцах". Невоцерковленность широких масс населения при этом является лишь отягчающим фактором, – тем легче они смогут купиться на призывы какой-нибудь очередной генерации "борцов", в какой бы цвет они не были окрашены, и под каким бы знаменами они не выступали. Опасность в том, что в один прекрасный день "борцами" могут стать широкие массы.
Автор этих строк далек от того, чтобы считать всех "борцов" психически больными или неполно-ценными. Поразительно как раз то, что в подавляющем большинстве это пока – здоровые и ис-кренние люди, лишь зараженные в разной степени флюидами различных духовных патологий, сложившихся в результате занятия идеями места объекта верований. Тем больше их жаль, и тем больше требуется мудрый пастырский подход для их врачевания.
Люди вправе иметь разные мнения и убеждения, в том числе находясь в Церкви. Никто не призывает к унификации мышления и не навязывает своих моделей остальным. В Церкви всегда есть место здоровой критике и дискуссии, лишь бы она была не голословной и носила бы логический характер. Но в Церкви как Теле Христовом не должно быть места для клеветы, лжи и истерии, ибо этого нет и не может быть во Христе.
Еще раз подчеркну, что пытаться логическими методами разубедить поверившего в свое избран-ничество "борца" – бессмысленно и невозможно. А потому я адресую свои скромные размышления не им, а всем тем, кто молится о единстве Русской Церкви, о ее настоящем и будущем, кто любит всех ее чад, каких бы взглядов они не придерживались.
автор: Священник Александр Васютин, сотрудник ОВЦС МП
Источник: Религия и СМИ www.katehizis.ru
Свежие комментарии