КОЛОДА

•  Александр Нагорный

Думаю, что кадровые перестановки, обнародованные 22 сентября в кремлёвском кабинете Путина – значимы. И если характеризовать общую схему этих решений, то, во-первых, я бы не давал её в отрыве от удаления Сергея Иванова с решающего поста и выдвижения Антона Вайно. Это всё идёт в одной цепочке и имеет одну логику. 

Во-вторых, последние назначения связаны с потребностями государства, как их понимает Путин и, безусловно, с ощущением неких новых внешних и внутренних тенденций. Эти перестановки, конечно, можно списать на счёт того, что Фрадков уже вышел за определённые возрастные рамки, а новый руководитель СВР принадлежит к более молодому поколению. Можно было бы сказать, что это просто освежение, омоложение руководящего кадрового состава. Но это всё-таки не так. Мне представляется, что перевод Фрадкова на почётную должность и выдвижение нового начальника СВР связано с потребностями Службы внешней разведки в условиях, когда нестабильность международной обстановки вокруг России усиливается. И надо было поставить более энергичного человека, который понимает не только разведывательную часть, но и международную часть политической обстановки, потому что их нельзя разрывать. В этом смысле это решение связано, прежде всего, с ожиданием очень сложных времён для РФ, которые нам предстоит пережить в ближайшие полгода-год. 

Третье связано с постом руководителя Государственной Думы. Вероятнее всего (сейчас это расхожее мнение), Вячеслав Володин переходит с поста руководителя внутренней политики в администрации президента на знаковый пост, который является третьей-четвёртой позицией в конституционном пространстве РФ. Мне представляется, что этот переход наиболее важный. Он связан с тем, что Володин добился конституционного большинства для ЕР в процессе думских выборов. И ему руководить этой Думой, потому что она может оказаться как очень послушной, так и очень непослушной. Он должен работать в среде плодов своей деятельности, которая, в общем, показала, что он более эффективный менеджер, чем предыдущие ответственные за внутреннюю политику политические деятели типа Суркова.

И ещё предположение, которое я хотел бы выдвинуть в качестве гипотезы. Создание такого абсолютно послушного парламента может идти к негативу, поскольку будет способствовать бездумному варьированию бесконтрольных законодательных актов от бюрократии и осуществлению неразумных решений. Но, с другой стороны, такой послушный парламент, какой был при Советском Союзе, позволяет находиться в готовности к военной мобилизации, которая, вероятнее всего, предстоит для РФ в условиях обострения с отношений США. Это только предположение. Хотя предположение, как мне кажется, чрезвычайно логическое.

Ещё о персоналиях. Сергей Нарышкин сначала закончил Ленинградский механический институт как инженер, потом, в эпоху реформ, он повышал квалификацию исключительно как экономист. Но всё-таки между приобретением этих специальностей окончил и Высшую школу КГБ. То есть здесь налицо некая профессиональная пригодность. Но заметна и излишняя, может быть, для такой работы мягкость, даже беззубость, которую мы видели во время скандалов в ПАСЕ, когда вместо жёсткой риторики Нарышкин проявлял риторику невнятную. Очевидно, что в качестве руководителя внешней разведки он чисто внешне сильно уступает тем знаковым фигурам, таким, как Судоплатов, которые руководили разведкой в СССР и имели даже в своей внешности проявление воли. Но нам трудно сказать наверняка: может быть, за этой мягкостью скрывается нечто большее. Конечно, его образовательный уровень позволяет говорить о том, что Нарышкин должен понимать и технические проблемы, и экономические, и политические. Но стопроцентно сказать, насколько он адекватен для руководства внешней разведкой, мне не представляется возможным, потому что мы не знаем результатов его деятельности, когда он работал в системе КГБ. Поэтому я предлагаю подождать, не делать скоропалительных выводов. Кроме всего прочего, должность руководителя СВР в принципе сильно бюрократическая и легко подвергается замене. Это не позиция спикера. В этом смысле, конечно, Нарышкин утрачивает свою политическую ауру.

О Фрадкове. РЖД – это огромная структура, больше многих государств мира по своей экономической мощи, в её системе трудятся миллионы человек. Нормально ли, что такой неяркий и сильно возрастной человек возглавит РЖД? Или это только ширма, а реально управлять будут другие люди? Конечно, реально будут управлять другие. Фрадков будет находиться как бы на вершине этой пирамиды. На самом деле исполнительные функции, которые требуют каждодневных моментальных решений – это всё уйдёт исполнительному аппарату, и в этом смысле я бы не переоценивал это назначение. Конечно, необходимо радикально продвинуть развитие железных дорог в РФ и, скажем, добиться тех же итогов и результатов, как КНР с коммунистической партией во главе. Нужны другие люди. Во-первых, должны быть специалисты, во-вторых, нужны люди, которые заряжены энергетическим движением. А пенсионер, который отработал значительное время во внешнеэкономической сфере и впоследствии занимал позицию в сфере внешней разведки, не сильно подходит на роль реформатора, который способен двинуть эту махину вперёд: создать скоростные поезда, скоростные пути, которые бы связывали Москву с Казанью, с Пекином и создавали абсолютно новую экономическую ситуацию в стране. И если Путин действительно хочет выстоять в противостоянии, выстоять и суметь повернуть вспять систему политических событий, конечно, ему нужны другие люди – гораздо более молодые, образованные и готовые работать в мобилизационном варианте.

И ещё об одной фигуре. 22 сентября впервые за долгое время на высшем государственном уровне появился Юрий Лужков. Конечно, награждение его орденом было связано с 80-летием и можно было бы сказать, что это просто «датское», что называется, событие. Но Лужков сказал о своём выходе из тени, поблагодарил за это Путина и озвучил то, что хочет заниматься сельским хозяйством на высоком уровне и для этого желает встретиться с глазу на глаз с президентом. За этим что-то есть или это просто мечтания пенсионера Лужкова? Я думаю, что это, скорее, мечтания, потому что все места заняты. Ему могут поручить какое-то направление, но оно будет очень частным. С другой стороны, конечно, возвращение в медийное пространство Юрия Михайловича может говорить о том, что он сумел найти какие-то ходы в Администрацию Президента и убедить там кремлёвских чиновников, что готов сотрудничать. Но в некоторой степени, может быть, явление Лужкова на телеэкранах – следствие действий, которые уравновешивали бы влияние финансово-экономического блока в правительстве, потому что Лужков известен своим противоборством с Чубайсом и вообще с либеральными финансистами. Поживём – увидим. И последнее. Все фигуры, о которых сейчас говорилось – не новые. Они явились на политической арене десятилетия назад, и то, что мы увидели вчера – это тасование колоды. Но ведь найти людей, которые способны работать и решать – всегда можно. Они есть и в губернаторском корпусе, они есть и среди крупного бизнеса. Они есть в других политических партиях, кроме ЕР. Они есть, безусловно, и в бюрократическом аппарате министерств. Надо просто повнимательнее посмотреть. Главное, что во всех этих назначениях нет понимания необходимых новых экономических сдвигов. Мы движемся в рамках той же структуры, которая была заложена в начале девяностых годов. Поэтому и результаты настолько плачевны, фактически никакого развития нет, есть рецессия, сокращение экономики и влияния России в мире. Хотя телевидение нам всё время рассказывает об успехах, используя советские формы пропаганды, реальность-то совершенно другая. И долго это противоречие не может существовать. Оно должно разрешиться неким итогом: либо это будет всё-таки переход на новую модель с новыми людьми с новыми идеями и новыми целями, либо противоречие достигнет неразрешимого масштаба, и мы будем присутствовать при качественно более жёстком кризисе.