Продолжаем беседу с отцом Димитрием Карпенко о современном миссионерстве. Кто и как работает в этой области? Какова деятельность Миссионерского отдела?
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Может ли христианин не быть миссионером? http://lawyer-rossia.mirtesen.ru/blog/43384710718
– Каковы результаты миссионерской деятельности Русской Православной Церкви с того момента, как эта деятельность началась официально?
– Миссионерский отдел был создан в 1995 году, с его созданием вопросы миссионерской работы стали более четко артикулироваться.
Оглядываясь на пройденный путь, мы видим, что кое-что достигнуто. Многие вещи, о которых раньше говорилось только кулуарно, становятся достоянием наших церковных документов.
О необходимости подготовки людей к Таинству Крещения, о частом причащении раньше можно было прочитать только в заграничных православных журналах, которые и сами были дефицитом. Сегодня это стало не просто темой наших разговоров, но и самой жизни – есть много приходов, которые стараются выстраивать все правильным образом и готовят людей к осознанному участию в Таинствах.
Когда мы совершали поездки по епархиям с презентацией Концепции миссионерской деятельности, я удивился, насколько широко ведется там работа, которая подчас не заметна из столичных кабинетов. Мы даже не осознаем, как много делается на местах для того, чтобы Церковь свидетельствовала о своей вере.
В наших епархиях много тихих, но очень созидательных тружеников, которые просто не умеют или не хотят о себе говорить. Эти люди никогда не будут кричать о своих достижениях. Наверное, в этом заключается еще одна проблема: мы молчим о тех вещах, которые у нас получаются, зато с удовольствием говорим о негативе. Но хорошее есть, я сам тому свидетель. Множество с вященников и мирян, трудясь во славу Божию, приводят людей ко Христу.
Однако, по законам нашего постмодернистского общества, если о событии не сказано, значит, его и не было. Поэтому перед Синодальным миссионерским отделом и тем его сектором, который мне благословлено возглавить, сегодня стоит задача аккумулировать накопленный за эти годы в разных епархиях опыт, попытаться его осмыслить и предложить другим людям, которые продолжат заниматься миссионерством или только начинают знакомиться с ним.
– В декабре 2009 года по благословению Святейшего Патриарха Кирилл обновились структура и кадровый состав Миссионерского отдела. С чем связана эта реорганизация?
– Святейший Патриарх благословил председателя Миссионерского отдела архиепископа Белгородского и Старооскольского Иоанна преобразовать структуру, сделать отдел более мобильным, отвечающим на запросы общества.
Мне и игумену Агафангелу (Белых), руководителю миссионерского стана «Спасский» в республике Саха-Якутия, поручено возглавить сектор «Методология и практика миссионерской работы». Мы можем привлекать и других специалистов в различных областях.
На этот год мы поставили перед собой задачу аккумуляции опыта миссионерских наработок в епархиях и определение критериев, по которым мы будем судить, что наша деятельность развивается в правильном направлении. Для этого мы хотим провести целый ряд различных мероприятий, рабочих семинаров, круглых столов.
Мы должны определить, по каким критериям можно понять, что то, что мы сегодня делаем, мы делаем правильно? Ведь об этом не говорит количество крещаемых – можно крестить многих, но многие ли из них придут ко Христу и останутся в Церкви? Поэтому, должны быть иные оценки нашей деятельности. Думаю, сообща мы сможем найти правильный ответ.
Мне видится, что главным критерием является вовлеченность человека в Таинственную жизнь Церкви. Если мы не привели человека к Чаше, к осознанию необходимости единства со Христом, то мы не достигли цели.
Конечно, мы предельно открыты ко всем возникающим вопросам. Думаю, что в режиме ответственной здоровой дискуссии можно снимать многие напряжение, которое так или иначе возникает, и постепенно двигаться вперед.
Главное, к чему мы готовимся в этом году, это созыв очередного Всецерковного съезда миссионеров Русской Православной Церкви, необходимость которого давно назрела. Последний съезд прошел восемь лет назад, в 2002 году. Тогда была совершенно иная обстановка, сейчас мы живем уже в новой эпохе. За это время накоплен большой опыт, все это нужно осмыслить, да и просто встретиться, посмотреть друг другу в глаза, для того, чтобы у нас появился стимул, вдохновение к дальнейшей работе.
Нам также предстоит выработать положение о миссионерском стане.
– Что такое миссионерский стан?
– Миссионерские станы – это такие образования в отдаленных областях нашей страны, где епархии, к сожалению, не имеют кадрового ресурса для решения вопросов миссии.
Для этого будут создаваться, а в некоторых епархиях уже созданы миссионерские станы, где, по благословению Святейшего Патриарха, на основе вахтового метода духовенство будет осуществлять миссионерскую деятельность. Нам сейчас нужно проработать структуру миссионерского стана, положение о нём и создать правовую базу для сотрудничества епархий и Миссионерского отдела, потому что такие станы создаются на территории, канонически подчиненной правящему архиерею, и необходимо проговорить степень его взаимодействия с синодальной структурой, чтобы не возникало ненужных вопросов и напряжения.
Понятие «миссионерский стан» оговорено в Концепции миссионерской деятельности Русской Православной Церкви, но оно существовало и раньше, мы взяли его не с потолка. Миссионерский стан – это один из принципов организации миссионерской деятельности, о котором пишет в своих трудах преподобный Макарий (Глухарев) и святитель Иннокентий Московский, который по этому принципу занимался миссией среди народов крайнего Севера и Америки.
Сегодня мы призваны актуализировать этот опыт русского миссионерства, который в свое время приносил ощутимые плоды. Все реалии нашей жизни говорят, что он необходим. Человеческого ресурса не хватает, многие владыки на местах просто не знают, где взять людей, для того, чтобы элементарно вести службу. Мы осознаем эту проблему и стараемся по мере сил помогать. Целый ряд священнослужителей, по благословению председателя Миссионерского отдела, уже несет это послушание. Конечно, это не громкая акция, в нее вовлечено немного людей, но это реальное делание, которое востребовано жизнью.
Что делать, если в церковной жизни упадок? Как не уйти из Церкви? Что такое община? Об этом сегодня мы вновь говорим с отцом Димитрием Карпенко.
– Недавно впервые была озвучена тема, давно волнующая многих людей. Речь идет о таком процессе, как «расцерковление». Чувствуете ли Вы, что кроме поступательного движения вперед, Церковь несет и определенные потери?
– Этот феномен нами еще не осмыслен. Действительно, помимо воцерковления идет и ежедневный процесс отпадения людей от Церкви. Кого больше мы просто не знаем. Но каждый приходской священник может наблюдать это по своим прихожанам: вроде бы ходил человек в храм, потом раз, и исчез. Куда? Что с ним произошло? Это словно бы никого не интересует, что тоже говорит об определенном уровне нашей приходской жизни. Получается, что человек нам неинтересен. Нет, на нет и суда нет.
– Казалось, что путь к Богу – это однонаправленный процесс. Самое важное – направить человека на этот путь, а дальше все само сложится.
– Так не бывает. Вхождение в Церковь, как, к сожалению, и отпадение от Нее – это процессы, которые нами еще не до конца поняты. Процесс вхождения в Церковь растягивается на годы, а отпасть можно за считанные дни. Но мы говорим о живых людях, значит они снова могут вернуться. Как – мы этого не знаем и не понимаем.
У нас нет видения того, чем должны являться наши приходы. А они должны быть общинами. Главную задачу нашей миссионерской деятельности я вижу как раз в выстраивании приходской жизни как общинной. Концепция миссионерской деятельности, кстати, и говорит о том, что локальная цель нашей миссии – созидание евхаристических общин.
Нужно так выстраивать нашу церковную жизнь, чтобы видеть, чувствовать людей, которые составляют наши приходы в их многообразии, разноплановости. Тогда мы сможем наблюдать человека в его динамике, развитии, понимать, куда он движется. Пока мы не умеем этого делать.
Увы, приходится свидетельствовать о глобальном кризисе общинной приходской жизни, и пока мы не осознаем это как проблему, мы не сможем ничего изменить.
Назвав болезнь своим именем, мы сможем начать выздоравливать. Приход – это община братьев и сестер во Христе и конечным итогом всех наших миссионерских усилий должно стать приведение человека в конкретную общину, осознающую свою ответственность перед Богом и людьми за свое служение.
– Люди начали искать храмы по душе. В 90-е годы это осуждалось, а сейчас вновь стало реальностью.
– Это данность, которая тоже свидетельствует о кризисе общинности. Надо это осознать и выходить из этой ситуации. Община должна сплачивать богатых и бедных. Во Христе не может быть ни эллина, ни иудея, ни мужеского пола, ни женского, ни раба, ни свободного.
Необходимо правильно понимать, что для нас в Церкви главное, а что – второстепенное. К сожалению, для нас второстепенные вещи выходят на первый план, а главное – вовлеченность человека в совместную молитву, совместное служение, осознание единства всех во Христе.
- Как бы Вы вообще определили кризис общинности? Что он из себя представляет, с чем связан?
- Когда мы говорим кризис, нужно сразу объяснить что мы под этим словом понимаем. Мне близко понимание кризиса в интерпретации Дэвида Боша, известного протестантского миссионера, который говорил о кризисе как о сочетании трудностей и возможностей. Именно о сочетании, тогда как мы понимаем кризис именно как череду неразрешимых трудностей. Но нет, это время не только трудностей, но и возможностей. То самое время, которое, по слову аввы Дорофея, нам никто не вернет, если мы его потеряем.
Именно исходя из этого контекста я говорю о кризисе общинности.
В чем трудность?
Мы, к большему сожалению, приходскую жизнь не воспринимаем как жизнь общинную. Как жизнь, к который мы призываемся не каждый по отдельности, а все вместе. И это должно выражаться прежде всего в нашем отношении к таинствам Церкви. Для того, чтобы понять, что в этом плане у нас большие трудности далеко ходить не нужно, достаточно придти в любой храм на литургию, для того, чтобы понять насколько мы разобщены в нашем восприятии таинств. Наше отношение к ним сугубо индивидуально, совершенно не происходящее из понимания того, что община должна являть Церковь, т.е. Тело Христово.
Из неправильного отношения к таинствам, происходит неправильное понимание и всего остального. Потому что невозможно строить церковную жизнь, если мы не решим главного вопроса церковного бытия – нашего отношения к Евхаристии.
- Я правильно понимаю, что общинность – это тАинственное понимание Церкви?
- Именно так! Церковная жизнь имеет таинственное измерение.
- Как вернуть это таинственное измерение в сегодняшнюю жизнь Церкви? У Вас есть опыт созидания общины – с чего Вы начинали, что можете порекомендовать?
Вернуть можно только кропотливым ежедневным трудом. Постоянной проповедью, разъяснениями, молитвой.
- Какая активность необходима со стороны священника, понятно. А что могут сделать прихожане? В храме есть люди разного духовного уровня – кто-то уже созрел до понимания общинной жизни, кто-то еще только на пути… Что первые могут сделать для вторых?
- Несомненно, что первые должны вторым помогать. Но для этого важно чувствовать человека, что мы еще очень плохо умеем делать. Приходская жизнь не должна заканчиваться совместным пребыванием в храме за богослужением, подчас именно этим она и ограничивается. А как нам жить вместе вне храма мы зачастую совершенно не знаем.
В Древней Церкви так и было – старший (более опытный в церковной жизни) вел младшего (новоначального). Один отвечал за другого. Сейчас это утрачено, а вместе с этим утрачено и многое другое. Поэтому необходимо воспитывать в людях понимание ответственности друг за друга. Как мы и молимся постоянно «сами себе и друг другу и весь живот наш Христу Богу предадим». Важно, чтобы эти слова не оставались лишь словами, нужно, чтобы они определяли нашу жизнь.
http://www.pravmir.ru/nashi-prixody-dolzhny-byt-obshhinami/
Свежие комментарии